— Моя специализация — защита по уголовным делам. Почему? Более двадцати лет я в профессии. После окончания вуза служил в полиции, где в статусе следователя по долгу службы занимался расследованием уголовных дел. Очень хорошо знаю все этапы работы, в том числе особенности процессуальных тонкостей и как и что происходит на практике. Это совершенно бесценный профессиональный опыт. Именно на него я опираюсь в своей адвокатской практике,— рассказывает адвокат коллегии адвокатов «Хмыров, Валявский и Партнеры» Никита Карпович. — Понимание тонкостей этой работы дает мне как адвокату преимущество: мне хорошо знакома специфика, я знаю процессуальные сроки, как можно выстроить подбор доказательств, линию защиты, маневрировать в этих условиях, обратить внимание на собранные следствием доказательства.
Наша встреча с адвокатом Никитой Карповичем посвящена тому, как выбрать адвоката, в какой момент необходимо обращаться за адвокатской помощью,— словом, какое поведение человека при возникновении противоправной ситуации будет наиболее правильным.
— Очень важно, на какой стадии — их три: доследственная, следствие и рассмотрение дела в суде — адвокат появляется в деле. Наиболее эффективно вступление адвоката на самом первом этапе. Например, все граждане знают о том, что они имеют право не давать показания против себя. Но далеко не все понимают, какие слова, какие формулировки в протоколе могут быть рассмотрены именно как свидетельства против себя. Иногда такие ошибки могут очень дорого стоить. Присутствие адвоката на первичном опросе убережет от них. Это первое. Второе: гораздо легче доказывать невиновность или непричастность человека к преступлению на этапе следствия, когда адвокат может помочь в сборе необходимых доказательств, а не тогда, когда дело уже в суде.
Ну и последнее: даже если дело передано в суд, до принятия решения аргументы адвоката будут услышаны с большей вероятностью, чем тогда, когда приговор уже вынесен и надо его пересматривать в следующей инстанции. Отсюда вывод: чем раньше вступает в дело профессиональный защитник, тем больше шансов у доверителя на благоприятный итог.
— Если исходить из ваших слов, неплохо было бы выбрать адвоката в тот момент, когда еще ничего не случилось?
— По большому счету — да. Это раньше, во времена Советского Союза, у нас была жизнь, когда судебный процесс для человека был чем-то из ряда вон выходящим. Сейчас все спорные вопросы решаются в суде. И лучше идти туда с адвокатом. В любой сфере профессиональной деятельности нужны особые знания. Никому в голову не придет управлять машиной, не зная правил и не имея водительского удостоверения (я сейчас говорю об адекватном поведении), или врачевать, не имея медицинского образования, но при этом люди надеются в правовом поле действовать безошибочно, не имея специальных знаний и навыков в этой сфере. Не получится.
— Никита, есть дела, от которых вы отказываетесь?
— Когда речь идет о заключении соглашения между адвокатом и доверителем? Да. Я вправе объяснить человеку бесперспективность своего участия, если вижу это. Это очень тонкий этический момент. С одной стороны, человек имеет право на юридическую помощь и желает получить ее, с другой — для адвоката это дополнительная работа и, следовательно, деньги. Честно и профессионально корректно будет сказать обо всех перспективах дела потенциальному доверителю. В конце концов, репутационные потери от проигранных дел для адвоката в этой ситуации очень высоки. Никто не хочет их нести. Во всяком случае, я.
— А если на этапе ознакомления с делом или уже в процессе работы вы сталкиваетесь с ситуацией, когда доверитель что-то не договаривает? Умалчивает, хитрит или, скажем прямо, врет?
— Я никогда не опираюсь на эмоции. Всегда первичны документы: что имеем, как зафиксировано в документах и т. д. Поэтому тут такие категории, как «врет — не врет», «доверять — не доверять», не работают. Есть совокупность документов и обстоятельств. А какую им придать окраску или как преподнести — это уже вопрос выстраивания линии защиты, она обсуждается с доверителем. И никогда я как адвокат не принимаю решение единолично — мы всегда в соавторстве. Мое дело — предложить варианты защиты и адекватные прогнозы перспективы развития событий. Решение зависит от доверителя, ведь это его жизнь.
— И никогда в суде с вами не случалось ситуации, когда выныривали какие-то факты, документы, обстоятельства, о которых вы не знали и к которым не были готовы?
— Случалось. Тогда ориентируюсь на месте. И моментально принимаю решение. Вот поэтому, и не только поэтому, адвокатская деятельность рассматривается как творческий процесс. При всей строгости законов, при том, что всё прописано и регламентировано, всегда есть место для какой-то интерпретации ситуации, для эмоционального взаимодействия и восприятия, для эксклюзивности, для эмоций. Это не как на заводском конвейере: три детали — это три, а не пять и не семь. Вот они: все одинаковой модификации, в определенном количестве. Мы же работаем с человеческими эмоциями, судьбами, ситуациями.
И здесь всегда всё вариативно. Более того, законодательная база — она тоже как живой механизм: постоянно меняется, дополняется, пересматривается, меняется практика правоприменения, появляются дополнительные разъяснения по тому или иному вопросу и так далее. Мы, адвокаты, учимся пожизненно. Профессиональный застой — это практически дисквалификация. Ты не сможешь эффективно работать. А главный наш источник формирования репутации — это рекомендации клиентов, так называемое сарафанное радио.
— Никита, есть дела, которыми вы гордитесь? Например, где вынесли оправдательный приговор?
— Сразу скажу, что дел, где вынесен оправдательный приговор, в моей практике нет. Поясню. По статистике, у нас в стране только 0,1 процента приговоров оправдательные. Это в пределах математической погрешности. И это не тот показатель, по которому стоит оценивать работу адвоката. У меня большинство дел с благоприятным исходом для доверителя. Когда наказание назначено по низшему пределу. Или пересмотрена статья обвинения. Или дело прекращено на этапе расследования. Есть успешные гражданские дела. Вообще, если говорить о практике оправдательных приговоров, все они, как правило, приняты с участием суда присяжных и там уже статистика другая — тридцать процентов.
Сейчас у нас суд присяжных возможен только по уголовным делам и не по всем составам преступлений. Участие суда присяжных по всем категориям преступлений и в гражданских процессах, считаю, сильно бы изменило ситуацию: стало бы больше судебных решений, которые в первую очередь учитывали бы вопросы справедливости, а уже потом — все остальные. Считаю, это пошло бы и судебной системе, и обществу в целом на пользу.
— Никита, кому стоит, а кому не стоит выбирать профессию адвоката?
— Адвокатура — это не только профессия, но и служение. Это надо учитывать. В практике любого адвоката, у меня в том числе, есть категория дел, которые мы ведем из соображений справедливости, понимая, что человек по разным причинам не в состоянии оплатить мою работу. Еще считаю безусловным плюсом наличие профессионального практического опыта в других областях юриспруденции. Ну и последнее, что стоит сказать: прежде чем идти в адвокатуру, ответьте себе на вопрос, откуда вы будете брать клиентов. Если на все три пункта у вас есть что себе сказать, смело сдавайте экзамен и получайте статус адвоката. Если хотя бы в одном из них сомневаетесь, остановитесь и крепко подумайте. Лично для меня адвокат — это лучшая профессия на Земле.
Подготовила Оксана ПОНОМАРЕНКО
