«Доводы защитника суд счел убедительными» — именно такую стандартную формулировку используют при оглашении решения суда, когда адвокату удалось отстоять интересы доверителя, развернуть процесс в свою сторону, добиться такого приговора, который будет самым благоприятным для его доверителя. Когда правовая позиция и аргументы такого качества, что не учесть их невозможно, когда именно эти доводы ложатся в основу приговора. Это самые приятные, самые весомые слова для адвоката.
— Вот когда я при оглашении решения суда слышу фразу «Доводы защитника суд счел убедительными», и неважно, в какой интерпретации, я понимаю, что отлично сделал свою работу,— говорит о своей работе адвокат Михаил Трущенко.
— И часто доводилось слышать такую фразу?
— Доводилось! Не скажу, что в ста процентах случаев. Были, конечно, как у любого адвоката, процессы, когда все аргументы уходят как в песок, не воспринимаются судом. Но большинство процессов, на которых я работаю, все-таки результативные.
Адвокат Михаил Трущенко предпочитает работать в области уголовного права.
— Я и представить не мог, что когда-нибудь стану адвокатом,— рассказывает он о своем переходе из правоохранительных органов в адвокатуру. — До определенного времени я вообще не интересовался этой областью юриспруденции. Я из юридической династии, можно сказать потомственный следователь. Будучи еще ребенком, сделал для себя выбор в сторону правоохранительных органов: перед глазами был пример деда, который много лет отдал службе в органах предварительного следствия. И я тогда мечтал работать как дедушка — именно следователем. Кстати, я его полный тезка: Михаил Александрович Трущенко — младший. И так же, как он, был старшим следователем. После школы поступил в высшее учебное заведение — Академию права и управления, по окончании вуза в 2010 году получил диплом, поступил в аспирантуру, писал кандидатскую диссертацию по специальности, правда не защитился: стало неинтересно. Я больше хотел практической работы, что называется на земле.
Отслужил срочную службу в армии, в спецназе, и пошел работать. Сначала устроился юрисконсультом на предприятии, потом — в полицию — МВД России, в дознание, а проработав два года, перешел в следственный отдел. В 2018 году у нас было очень сложное дело, и тогда я впервые увидел, как в процессе работает адвокат: это был очень профессиональный человек. У нас реально сложилось состязательное взаимодействие. И сказать честно, меня восхитила эта профессия. Мне понравилась его работа, меня она заинтересовала. Вот где реально, когда был следователем, я увидел настоящую юридическую помощь адвоката своему подзащитному. И он был независим в своих решениях и выборе стратегии. Более независим, чем я, который работал в системе, где есть свои законные правила. Пространство мысли и инициатива — всё это было в арсенале адвоката.
И я обратил внимание на эту деятельность. Первое, что меня привлекло,— это именно процессуальные возможности. Второе — я видел широчайшее поле для профессиональной реализации. Я принял решение получить адвокатский статус и работать именно в этом направлении. Знаете, для человека, который носит погоны, а также является потомственным сотрудником полиции, это было как шаг в открытый космос. В 2020 году сдал экзамен и получил статус адвоката.
— У вас есть профессиональные предпочтения в выборе дел?
— У меня немало выигранных гражданских дел, но специализируюсь я все-таки на уголовных делах: это мне более интересно, именно в таких процессах в большей степени востребован мой предыдущий профессиональный опыт.
— Михаил, в каких процессах вам нравится работать?
— Мне как адвокату гораздо легче работать, когда человек — я сейчас в первую очередь о подзащитном — настроен на взаимодействие со мной. Когда мой подзащитный понимает, что нам надо действовать командой. Хуже нет, когда доверитель начинает метаться на середине пути. У меня был доверитель, которого пытались заключить под стражу и содержать в условиях СИЗО, проще говоря — арестовать на основании административного дела, обстоятельства которого еще не доказаны в рамках уголовного дела. Мой подзащитный занял четкую позицию: вину не признаю. Чем его только не стращали! Он твердо стоял на своей позиции.
Я в суде привел массу доводов о том, что его арест будет нарушением юридических норм и прав подзащитного. И суд прислушался, принял решение оставить его на свободе до окончания следствия и вынесения приговора в рамках уголовного дела. Были и другие обстоятельства: я пришел в качестве адвоката на допрос с женщиной, которую вызывали как свидетеля. И в какой-то момент следователь говорит примерно такую фразу: «Все, кто пришли с адвокатами, уже в СИЗО, помещены под стражу». С моей доверительницей истерика, она совершенно теряет самообладание и не отдает себе отчета в происходящем, она меня не слышит. И здесь уже мне пришлось работать не как адвокату, а больше как психологу.
Я сказал: «Прошу прервать следственные действия» — и настоял на медицинской помощи. Моя доверительница даже боялась сказать, что ей нужна медицинская помощь, что у нее давление зашкаливает… Вот такие истории. Адвокат и доверитель и есть команда.
Есть такое правило: дорогу осилит идущий. Я сам придерживаюсь его и своим доверителям предлагаю действовать так же.
