В жизни каждого репортера бывает, что называется, журналистская удача. Случилась она и у меня. Однажды сын Героя Советского Союза Ильи Сьянова, Александр, подарил мне серию фотографий, бережно сохраняемых всю жизнь его отцом. Посетовал, что молодежь сейчас нечасто вспоминает о солдатах, погибших во время Великой Отечественной войны. Конечно, накануне Дня Победы все говорят правильные слова, а спроси, кто же в итоге поднял Знамя Победы над Рейхстагом, начинают путаться. Словом, берите снимки, товарищ корреспондент, в праздничные майские дни, если появится возможность, публикуйте в газетах. Будет память и об отце, и о его дорогих товарищах…
Тут, вероятно, надо вспомнить немного истории. Незадолго до конца Великой Отечественной войны в одном из своих выступлений Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Сталин сказал, что Красной Армии предстоит в ближайшее время завершить разгром врага и водрузить Знамя Победы над Берлином. Такая идея всем понравилась, и солдаты стали носить в карманах шинелей красные матерчатые лоскутки: чем черт не шутит, вдруг именно мне доведется первым ворваться в логово врага, взобраться на купол — как раз подниму этот флажок…
При этом и командование Красной Армии тщательно готовилось к такому важному событию. В Москве, в Доме Красной Армии, было изготовлено девять алых знамен. Художник Владимир Бунтов нарисовал на каждом эмблему. Киномеханик Александр Габов выстрогал древки и прикрепил к ним полотнища. Начальник Дома Красной Армии Григорий Голиков доставил знамена в политотдел 3-й Ударной армии, где они были распределены между соединениями, находящимися на направлении главного удара. Знамя под номером пять получил командир 150-й стрелковой ордена Кутузова II степени Идрицкой дивизии, генерал-майор Василий Шатилов. Этому знамени и суждено было стать Знаменем Победы. Далее оно попало в сражавшийся на главном направлении удара 756-й полк, где командир полка Федор Зинченко вручил его разведчикам Михаилу Егорову и Мелитону Кантарии. Вместе со специальной группой бойцов, которую возглавил лейтенант Алексей Берест, в составе роты автоматчиков под командованием старшины Ильи Сьянова знаменосцы должны были ворваться в Рейхстаг. Прикрывать действия этой группы должны были штурмовые батальоны, которыми командовали капитан Василий Давыдов, Степан Неустроев и Константин Самсонов.
Штурм Рейхстага начался 30 апреля в 14 часов. Рота Ильи Сьянова ворвалась в вестибюль здания с южной стороны, с площади у Бранденбургских ворот. Знамя Победы было расчехлено и поднято над одной из колонн. В это время на площадь перед Рейхстагом влетели фашистские танки и рота смельчаков оказалась оторванной от основных сил, попала в окружение. Однако алый стяг у колонны заметили с командного пункта дивизии, сообщили об этом в штаб корпуса, оттуда — в штаб армии, и примерно в 15 часов 30 минут об этом было доложено командующему Первым Белорусским фронтом маршалу Георгию Жукову. Вот как он описал этот эпизод в своей книге «Воспоминания и размышления».
«Командующий 3-й Ударной армией генерал Василий Кузнецов, лично наблюдавший за историческим боем взятия Рейхстага, около 15 часов 30 минут позвонил мне на командный пункт и радостно сообщил:
— На Рейхстаге реет наше знамя! Ура, товарищ маршал!
— Дорогой мой, сердечно поздравляю тебя и всех твоих солдат с замечательной победой. Этот исторический подвиг вверенных вам войск никогда не будет забыт советским народом. А как дела с Рейхстагом?
— В некоторых отсеках верхних этажей и в подвалах здания всё еще идет бой,— сказал Василий Кузнецов…»
Тем временем рота Ильи Сьянова продолжала драться в окружении. Лишь к 18 часам вражеское кольцо было прорвано бойцами батальонов Василия Давыдова, Степана Неустроева и Константина Самсонова. Знамя Победы перекочевало в окно второго этажа. А затем, когда уже сгустились сумерки, Михаил Егоров и Мелитон Кантария, группа солдат лейтенанта Алексея Береста, автоматчики роты Ильи Сьянова вышли на крышу. Но тут уже, вероятно, пора предоставить слово самому Михаилу Егорову.
«Посреди крыши — купол. Огромное застекленное полушарие. Стекла, правда, все повыбиты. Прикидываю на ходу — метров двадцать пять будет в высоту. Как туда залезть? А тут еще фашисты, заметив красное полотнище, открыли по крыше огонь из пулеметов. Стреляли или из Тиргартен-парка, или от Бранденбургских ворот. Начни мы в этот момент взбираться на купол, если не мина — первый же снайпер собьет! Делать нечего, пришлось от этой затеи пока отказаться. Стали искать подходящее место, куда поставить знамя. На южной стороне, у самого края крыши, стояла скульптура конного рыцаря, закованного в латы. Рука его была простерта вперед. Позже мы узнали, что это была скульптура кайзера Вильгельма. В это время совсем близко разорвался снаряд, и его осколок пробил дырку в скульптуре всадника. Образовалось отверстие диаметром как раз с древко. В него-то и вставили знамя, даже закреплять ничем не пришлось…»
Это было 30 апреля 1945 года в 22 часа 50 минут по московскому времени. Вот этот-то миг и стал по-настоящему историческим.
— Смотри внимательно на эти снимки и запоминай,— рассказывал мне сын героя Александр Сьянов. — Вот это штурмовая группа со знаменем в руках бежит к зданию Рейхстага. Этот снимок — кадр из кинохроники. Фоторепортера тогда на площади не было, а оператор документальных съемок был и показал себя молодцом. Видишь высокого сутулого человека с автоматом, который бежит сразу вслед за знаменосцами? Это как раз и есть мой отец Илья Сьянов, узнаваемая у него фигура.
Второй снимок тоже с историей. На нем, кстати говоря, нет никого из штурмовой группы. Наутро следующего дня к Рейхстагу примчался на фронтовом газике знаменитый фотокорреспондент «Правды» Иван Шагин.
— Где герои штурма?
— Никого нет! Отсыпаются, наверное, где-то…
— Редакция ждать не станет! Давайте ребята, скорее на крышу, сделаем хороший снимок. Вы же тут все герои…
Так и появился снимок, обошедший потом все газеты мира.
Зато дальше все снимки сделаны по справедливости. Вот на одном практически все участники штурмовой группы. Константин Самсонов, Мелитон Кантария, Михаил Егоров, Илья Сьянов, Степан Неустроев. Четвертый снимок — это портрет отца, именно таким он был в мае 1945 года.
Что было со Знаменем Победы дальше? Второго мая 1945 года Михаил Егоров и Мелитон Кантария переместили Знамя Победы на купол Рейхстага, это было уже безопасно. А еще через день Знамя Победы было заменено большим алым стягом. Пятый снимок — как раз с этим большим знаменем. Само же историческое полотнище стало реликвией, и 20 июня 1945 года оно было отправлено в Москву. Вот на шестом снимке как раз запечатлен этот момент. Возле знамени стоят командир полка Федор Зинченко, капитан Василий Давыдов и старшина Илья Сьянов. А в столице Знамя Победы было помещено в Центральный музей Вооруженных Сил, где оно хранится и поныне.
Год спустя всем участникам исторического события были присуждены звания Героев Советского Союза. Золотые Звезды получили сержант Михаил Егоров, младший сержант Мелитон Кантария, командир роты старшина Илья Сьянов, командиры батальонов капитаны Василий Давыдов, Степан Неустроев и Константин Самсонов, командир полка полковник Федор Зинченко, командир дивизии генерал-майор Василий Шатилов. К удивлению всех, в этом списке не оказалось имени лейтенанта Алексея Береста. Это он изображен на седьмом снимке. Почему же так произошло? На этот вопрос был ответ у Ильи Сьянова. Да, заместитель командира штурмового батальона лейтенант Алексей Берест сопровождал знаменосцев с группой бойцов от начала штурма и до крыши. Во время боев за Рейхстаг находился возле них неотступно. В один момент был даже парламентером, предъявлял ультиматум засевшим в подвале гитлеровцам. Словом, проявил героизм, в вот Золотой Звезды не получил.
Оказывается, представление Алексея Береста к званию Героя Советского Союза вместе с другими было направлено в штаб фронта. Но тут его задержали. В личном деле Алексея Береста обнаружилась характеристика, где говорилось, что он очень ершист, неуживчив, начальству в рот заглядывать не любит, перечит порой в самый неподходящий момент. Словом, задержали представление в штабе. Вот ведь удивительное дело: как в атаку идти — годится боец, а как к награде представлять — не тот у него характер! Не смог такой несправедливости пережить человек, сломала она его. Стал злоупотреблять спиртным. В 1953 году, работая бригадиром небольшой артели в Неклиновском районе Ростовской области, избил ревизора, вымогавшего у него взятку. Два года провел в заключении. После этого работал пескоструйщиком на заводе «Ростсельмаш» в Ростове-на-Дону. Жил тихо и на судьбу не жаловался. О подвиге своем старался не вспоминать. А в ноябре 1970 года вновь проявил свой геройский характер. Спасая ребенка, бросился под надвигающийся железнодорожный локомотив, девочку спас, а сам погиб.
«Долго я не мог прийти в себя, узнав об этой страшной трагедии,— писал в своих воспоминаниях Илья Сьянов. — Если перед кем Родина осталась в долгу, так это перед Алешкой Берестом, светлая память его душе…»
К слову сказать, правда все-таки восторжествовала. Спустя многие годы, в канун 50-летия Великой Победы, лейтенанту Алексею Бересту было присвоено звание Героя России. Запоздалым, к сожалению, оказалось это решение.
Вновь девятого мая мы будем всей страной отмечать День Победы! Вновь будем вспоминать тех, кто пал смертью храбрых на фронте, кто умер уже после войны. И обязательно вспомним о тех героях, которые штурмовали Рейхстаг, подняли на его куполе Знамя Победы. Об этом и напоминают сейчас снимки, которые так бережно хранил всю жизнь один из участников штурма Рейхстага — Герой Советского Союза старшина Илья Сьянов.
