Константин МОХОВ: «Театр предназначен для того, чтобы пугать, смешить и заставлять плакать»
Театр кукол – особый, не похожий ни на какой другой мир. Многие ошибочно воспринимают его как пространство, где создаются спектакли только для детей. С этим категорически не согласен художественный руководитель Краснодарского краевого театр кукол заслуженный деятель искусств Кубани Константин Мохов. В интервью корреспонденту газеты «Кубань сегодня» он рассказывает о предстоящих премьерах и о том, чем живет сегодня возглавляемая им труппа.
–Константин Николаевич, расскажите, пожалуйста, чем примечателен нынешний театральный сезон для вашей труппы. Каких премьер стоит ждать зрителям в ближайшее время?
– Этот сезон примечателен тем, что мы снова работаем – с новыми силами, новой энергией. Не очень давно в нашу труппу пришли актеры: Валерия Подвойская, Полина Стрижакова. Чуть раньше Александр Куча. Также надо сказать о приятном возвращении в труппу Вадима Гуриева. Это мой студент, который учился у меня в Ставропольском краевом училище искусств. Потом долго работал в Московском камерном театре кукол, вернулся к нам этим летом.
Если говорить о нашем творческом коллективе, то хочу подчеркнуть, что труппа театра сбалансированная, много и плодотворно работающая, хорошо тренированная.
Если говорить о новых постановках, то, прежде всего, надо сказать о премьере, которую мы готовим к Новому году. Это будет спектакль по сказке ирландского проповедника Джорджа Макдональда «Невесомая принцесса». Сказка написана в 1864 году – умная, на мой взгляд, очень необычная и интересная – про принцессу, которая потеряла вес после того, как ее заколдовала злая тетушка. В повествовании, конечно же, заключена метафора, так как речь идет и о жизненном весе каждого из нас. И выясняется, что обрести его можно только затратившись на другого человека, желательно вообще полюбив. Это очень непривычный материал – у нас ведь нет чисто волшебной сказки в репертуаре. Есть спектакли с элементами «волшебства». «Тростниковая шапка», «Волшебная флейта». Ну, а теперь будет абсолютно романтическая волшебная сказка.
– Кто будет занят в этом спектакле?
– Почти вся труппа. Над ним работает моя классическая постановочная бригада. Художник, заслуженный работник культуры России Елена Мацкевич, композитор Валентин Демин, хореограф Ольга Отараева. Надеемся, что спектакль зрителям понравится, и они его оценят по достоинству. Пользуясь случаем, приглашаем всех на него. Но пускай зрители поторопятся, потому что в кассе билетов уже почти нет.
– Ведь еще только октябрь.
– Неловко даже говорить, но это именно так.
После Нового года ждем в гости приезжих режиссеров. Сейчас думаем, кого пригласить: Петра Васильева, Бориса Константинова или Евгения Ибрагимова, кстати, все «золотомасочники». Это наши друзья, мы с ними сотрудничаем давно и регулярно. В нашем театре приглашенные режиссеры ставят в сезон один спектакль, и два – я.
И уже боюсь говорить, но к весне все-таки надеюсь взяться еще за один взрослый спектакль. Анонсирую его уже давно, но работа над ним все отодвигалась по объективным причинам. Сейчас вроде бы все складывается как надо. Надеюсь, к июню, мы порадуем зрителей еще одной премьерой.
Думаю, наш театр находится сейчас на той стадии формирования репертуара, когда акцент стоит переносить на взрослые спектакли. У нас много детских спектаклей. Их более тридцати. Но сейчас мы хотим переключиться на спектакли для взрослых.
– Расскажите про восстановленные работы. Ведь многие ваши спектакли воссоздаете после того, как они какое-то время не появлялись на сцене, совсем по-иному, многое переосмысливаете в них?
– Да, получается все по-иному. Сменяются актеры, изменяется восприятие материала. К примеру, я вернулся к спектаклю «Соловей и император», через энное количество лет после того, как закончился прокат этого названия. Но в действительности это была, в общем-то, премьера другого полотна – с другим художником, на 70 процентов с новыми актерами.
Есть некие вещи, которые для меня очень важны. Это пьесы, к которым возвращаешься снова и снова. Пьеса В. Синакевича – одна из таких вещей. Я считаю, эта притча никогда не устареет. Тема художника и власти актуальна всегда и для всех. Потрясающе написанный материал, в которой есть что играть. Тем более, у нас появился замечательный молодой актер Александр Куча, который очень подходит на роль юного героя.
– А какие кроме «Соловья и императора» спектакли будут восстановлены в ближайшее время?
– Мы занимаемся восстановлением регулярно. «Соловей и император» – это не восстановление. Это вторая редакция.
Почти год не шел спектакль «Игры сновидений», теперь снова его могут увидеть зрители. Сейчас восстановили «Брысь!» – здесь около шести актеров сменилось.
После нового года будем заниматься восстановлением «Волшебной флейты». Это очень большая работа, как минимум на месяц мы должны забросить все и заниматься только этим материалом.
Будут восстановлены также спектакли «Игрушечный побег» и «Черная курица».
К сожалению, надо сказать, что очень мало остается времени для того, чтобы актеры могли развиваться, совершенствоваться в полную силу. Потому что очень много проката, и он все увеличивается. Желающих посмотреть спектакли краевого театра кукол все больше и больше. И мы должны идти им навстречу.
– Будет ли труппа принимать участие в фестивальной деятельности?
– Не знаю. Предложения есть, к примеру, от наших белорусских коллег. Но уровень фестивалей, который я вижу последние пять-семь лет, катастрофический. Кризис жанра налицо. Это и нехватка идей, дефицит профессии – режиссуры, актерства. То, что я вижу, очень печальное зрелище. На сегодняшний момент, это мое частное мнение, появление на фестивалях только вредит – плохие спектакли воздействуют очень глубоко, ведь негативные впечатления от них остаются на достаточно долгий срок…
– Материально краснодарский краевой театр кукол сейчас себя хорошо чувствует? Ведь капитальный ремонт в нем сделан. Актеры получают приемлемую зарплату. Есть в этом отношении вопросы?
– Нет. Понимаете, все, что касается ремонта и зарплат, замечательно. Действительно, власть помогает, низкий ей поклон и огромное спасибо. Вопросов в плане финансирования нет.
Но ведь театр – не только ремонт, и даже не общее благополучие нашего коллектива. Хотя само по себе это прекрасно. Театр – это желание попытаться что-то такое понять своей компанией про эту жизнь. Рождение сверхсмыслов, как в поэзии, – вот это есть суть театра. И живым он остается до тех пор, пока есть желание искать их, а значит ежедневно выходить на площадку и репетировать, оттачивать мастерство, стараться быть в своей профессии еще более точными, еще лучше. Для актеров-кукольников это действительно тяжелая, филигранная работа, требующая большой физической выносливости, обладания различными профессиональными умениями. И мы занимаемся этим потому, что не заниматься этим не можем. Подобное ощущение самое правильное, без него вообще ничего стоящего не сделаешь.
– Вы часто в интервью делаете акцент, что вы создаете спектакли и для взрослых, и для детей. То есть для вас просто есть зритель – вы не делите его на возрастные категории?
– Всегда говорю, что я не делаю спектакли только для детей. Это принципиальная позиция. Ну а детям всегда надо рассказывать любую историю талантливо. И пытаться донести идею, как говорил Станиславский: «для детей как для взрослых – только лучше».
Ребенок более восприимчив ко всему, чем взрослые, у которых всегда есть какие-то шоры, часто мешающий им жизненный опыт. Маленький человек абсолютно чист и открыт театру. Он глубже, считаю, воспринимает мир, потому что для него все в этой жизни впервые, соответственно все воспринимается острей и тоньше.
– А пугать маленьких зрителей можно в театре?
– Театр предназначен для того, чтобы пугать, смешить и заставлять плакать. Мы переживаем за своих детей, считаем, что нам видней, что им надо показывать, а что нет. Понятно, что ни в коем случае не стоит показывать открытое насилие. Но, думаю, ребенку в театре интересно то же самое, что и взрослому человеку.
Есть мамы, которые говорят, к примеру: не надо детям показывать такой персонаж, как Генерал «У» в «Тряпичной кукле», потому что он страшный. Получается, зло должно быть какое-то такое «недозло», фитюлечка, которую с легкостью можно победить. Но это же в корне не верно. Ведь миссия театра заключается и в том, чтобы закреплять опыт, имеющийся у человечества. Это прежде всего адаптация ребенка к реальной жизни через метафору. Нам метафорически надо показать ему, чтобы он был готов к тому, что есть зло и есть добро. И ребенок должен в этой понятийной системе координат ориентироваться, чтобы при столкновении с реальностью у него не возник эмоциональный ступор и он смог понять, где на самом деле добро, а где его противоположность.
Марина Адамова
Фото Юрия Корчагина
