Елена Васильевна Черенкова статус адвоката получила в 2008 году. И за эти годы ни разу не пожалела о выборе профессии.
— Елена Васильевна, а есть какие-то правила в работе, которые вы для себя выработали и которых придерживаетесь?
— Считаю, что наиболее важные — это усердие и самодисциплина. Нельзя оставлять на завтра то, что можно сделать сегодня. Еще адвокат всегда должен быть готов к состязательному процессу. Умение противостоять оппоненту, безусловно, важно. Ты всегда должен быть готов принять удар.
— Ваша специализация — гражданские дела?
— Не только. Я от уголовных дел не отказываюсь. Адвокат — профессионал в любой области права. Часто уголовные и гражданские дела идут рука об руку: из уголовных вытекают гражданские, а из гражданских — уголовные. Просто гражданских дел объективно больше. Вообще, я за универсальность в адвокатуре. Безусловно, специализация имеет место, но я сторонница той позиции, что, работая в разных сферах права, адвокат становится более универсальным, более гибким в подходах и часто за счет этого более эффективным.
— Елена Васильевна, и нет никаких табу в выборе дел? Любые?
— Дела любые. Но табу все-таки есть. Например, если я вижу, что доверитель откровенно лжет. Зачастую это приводит к расторжению соглашения об оказании юридической помощи. Почему так категорично? Потому что ложь обязательно приведет к негативным последствиям. Меня подобный подход к делу не устраивает. Мои соглашения всегда содержат пункт о недостоверности информации, подложных и поддельных документах и последствиях их предоставления адвокату.
В гражданских делах бывает, когда клиент скрывает «некрасивую» правду о себе либо документы, подтверждающие некую нечистоплотность в делах. А в уголовных делах, особенно в тех, которые связаны с преступлением против личности, далеко не все белые и пушистые — бывают случаи, когда подзащитный откровенно пытается использовать адвоката: мои профессиональные права и возможности, мои эмоции. Поэтому я требую от своих клиентов: даже если правда «некрасивая», адвокат должен ее знать. Не для того, чтобы осудить клиента, а для того, чтобы помочь выйти если уж не с достоинством, то хотя бы с наименьшими потерями, так сказать, из сложившейся ситуации.
— Расскажите, пожалуйста, о делах, которые особенно остались в памяти…
— Их много. Например, мне не единожды приходилось работать по делам с участием присяжных. По двум делам об убийствах, где я работала адвокатом, вынесены оправдательные приговоры. Одно из этих дел было достаточно громким: оно соприкасалось с делом Цапков. Большое количество обвиняемых по самым тяжким статьям, в том числе — убийство. У каждого обвиняемого был свой адвокат по соглашению и адвокат по назначению, мы работали целой командой. В итоге все обвинения были сняты, подзащитные оправданы. Это был ценный профессиональный опыт.
Если взять дело из категории гражданских, то очень запомнился трудоемкий процесс об исключении имущества из наследственной массы. Так, моя клиентка приобретала недвижимость за счет собственных средств, но оформляла ее не на себя, а на мать. Вследствие болезни мать скончалась, и, конечно, объявились наследники: брат, супруг матери и бабушка — мать умершей, то есть наследники первой очереди за умершей. Все знали, как приобреталась недвижимость, за чей счет и по какой причине ее было необходимо оформить подобным образом. Однако никому не помешали эти обстоятельства претендовать на спорное имущество. Несмотря на то что у нас была хорошая доказательная база, всё же попотеть пришлось неоднократно. Спор окончился в пользу моей клиентки.
Было и очень запоминающееся арбитражное дело. Индивидуальный предприниматель обратился с иском к обществу с ограниченной ответственностью о взыскании денежных средств. В рамках дела был наложен арест на имущество компании, а именно на крупный рогатый скот, который был передан под материальную ответственность индивидуальный предпринимателю. Что примечательно, первоначально дело принял к производству суд общей юрисдикции и успел даже наложить арест, о чем компания узнала, только когда ее посетил судебный пристав с целью исполнения определения суда. Конечно, реакция последовала незамедлительно и дело было передано по подсудности в арбитражный суд. Мы судились на протяжении почти трех лет. Я представляла интересы общества с ограниченной ответственностью. Индивидуальный предприниматель в течение всего периода споров писал жалобы во все силовые структуры о якобы нарушении его прав.
Подавал различные иски: их было в совокупности девятнадцать — и в арбитражном суде, и в суде общей юрисдикции. Конечно, какие-то из них просто не рассматривались, потому что сам истец впоследствии от них отказывался либо вовсе не являлся. Тем не менее мы с моим доверителем, директором компании, являлись по каждому вызову суда либо той структуры, куда поступали жалобы. Знаете, это было своеобразное выматывание нас — по-другому и не скажешь. Мы курсировали практически каждую неделю между Краснодаром, Тахтамукайским районом, Майкопом и Ростовом-на-Дону, от одного суда к другому. Тем не менее самые существенные иски по спору между компанией и индивидуальным предпринимателем рассмотрены не только судом первой инстанции, но и апелляционной, и кассационной инстанциями, где мы с моим доверителем одержали победу. Более того, мы взыскали все убытки, расходы. В рамках возбужденного исполнительного производства между компанией и предпринимателем было заключено мировое соглашение, по которому в кратчайшие сроки индивидуальный предприниматель возместил всё присужденное.
— Гордитесь им?
— Я особенно горжусь теми делами, где споры удалось урегулировать миром. Абсолютной правды не существует. Как и абсолютной правоты. Иногда людям надо помочь услышать друг друга и найти компромисс. «Всё мое! Наказать всех!» — позиция, безусловно, сильная. Но тупиковая. И контрпродуктивная. Найти компромисс, особенно если удается сделать это вне судебного процесса,— самый лучший вариант. Любой судебный процесс — этот колоссальные издержки: и моральные, и материальные. Чем короче этот путь, тем он дешевле во всех отношениях. Не во всех спорах имеется необходимость долгих, длительных судебных разбирательств. Поэтому я как адвокат всегда стремлюсь объяснить это людям.
