Такие дела

Юрий Гавриилович Иванов — почетный адвокат России, более тридцати лет является членом совета Адвокатской палаты Краснодарского края, возглавляет Октябрьский филиал Адвокатской палаты. Награжден орденом и многочисленными медалями Федеральной адвокатской палаты, медалью Министерства юстиции РФ.

Кроме того, что он высокопрофессиональный специалист в области юриспруденции, он еще член Союза писателей, издал семь книг стихов и переводов. Его книги наполнены теплым светом, при этом он не идеализирует действительность.

Вот какую историю из своей адвокатской практики рассказал мне Юрий Гавриилович.

Освобождение в зале суда

В середине восьмидесятых годов ко мне обратились старые клиенты с просьбой помочь их родственнику, который был обвинен в умышленном убийстве. Действовавшая тогда статья 102 УК РСФСР предусматривала наказание в виде смертной казни, подзащитный же свою вину категорически отрицал.

События происходили в городе Гулькевичи. Солдат отмечал с друзьями несколько дней возвращение из армии. После очередного застолья он попытался угнать чужой мотоцикл. Хозяин, находившийся недалеко, схватил палку и погнался за злоумышленником. Пробежав метров тридцать, как позже он показал на следствии и в суде, бросил палку и вернулся обратно на рабочее место в баню, где трудился кочегаром. Солдат побежал в сторону моста через реку, и с тех пор его никто не видел.

Прошел год, зимой рыбаки нашли в камышах обледеневшее тело. Опознание проводилось родственниками того самого пропавшего солдата. По разным приметам было установлено, что это он. Судмедэксперт указал в заключении: «Ввиду длительного нахождения тела в воде установить причину смерти не представляется возможным».

Тем не менее уголовное дело в отношении кочегара было возбуждено, он был привлечен к ответственности по двум статьям УК РСФСР (по ст. 102 УК РСФСР — умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах и по ст. 206 УК РСФСР — хулиганство). Очевидцев убийства, а, по мнению следственных органов, солдат был убит, не установили. Но, к сожалению, и как часто бывает, прокурор впоследствии утвердил обвинительное заключение и направил дело в краевой суд. Судом была назначена выездная сессия в г. Гулькевичи.

Изучив материалы уголовного дела, я понял, что доказательств вины моего подзащитного нет ни в совершении убийства, ни в хулиганстве. Прокурор, участвовавший в рассмотрении дела в суде, тоже это понял, поэтому заявил ходатайство о допросе некой гражданки, якобы видевшей, как подсудимый ударил на мосту солдата по голове, после чего тот упал в реку. Суд удовлетворил ходатайство.

В зал заседания, битком набитый родственниками, знакомыми сторон, пришла гражданка неопределенного возраста, с испитым лицом и несвязно рассказала то, что, как все поняли, ей велели говорить в суде опера.

Мои выступления в прениях в защиту обвиняемого суд не учел. Несмотря на то, что следственными органами были допущены многочисленные ошибки в уголовном деле, моего клиента осудили на пятнадцать лет лишения свободы.

Ознакомившись с текстом приговора, я написал кассационную жалобу, полную сарказма, в Верховный Суд РСФСР, указав на все нестыковки. А при выступлении в Верховном Суде РСФСР я еще добавил сарказма. Для меня всё было ясно: если эксперт написал, что причину смерти установить невозможно, а суд указал в приговоре, что причиной смерти явился удар палкой по голове, то абсолютное несоответствие этих двух документов очевидно. Об этом Верховный Суд РСФСР и написал в своем определении, «с треском» отменив приговор и отправив дело на новое расследование.

В прокуратуре не захотели учесть, что это дело ни при каких обстоятельствах не закончится обвинительным приговором в убийстве. Там решили перестраховаться и переквалифицировали действия мнимого убийцы на ст. 103 УК РСФСР (убийство без отягчающих обстоятельств, максимальное наказание — десять лет лишения свободы), снова присовокупив и обвинение по ст. 206 УК РСФСР.

При такой квалификации дело было подсудно районному суду, а кассационной инстанцией являлся краевой суд.

И снова мы дошли до прений сторон. Зал вновь переполнен. Прокурор, поддерживавший обвинение, считал, что вина полностью доказана. Я, конечно, просил суд полностью оправдать подзащитного. Почти так и вышло: суд оправдал моего клиента по обвинению в убийстве и, осудив его по совершенно нелепой в данном случае ст. 206 УК РСФСР, назначил наказание в виде уже отбытого срока и освободил из-под стражи в зале суда.

Человек, безвинно отсидевший к тому времени уже полтора года, тяжело вздохнул, по его лицу текли слезы. Я убеждал, что в действиях его не было и хулиганства, нужно подавать кассационную жалобу. Он внимательно выслушал мои доводы и с горечью сказал: «Знаете, я так устал за время отсидки, что теперь уже ничего не хочу. Я боюсь их. Пусть это останется на их совести».

Краснодарский краевой суд оставил приговор районного суда, вновь обжалованный прокуратурой, без изменения.

Судью краевого суда, выносившего первый приговор, «строго» наказали, объявив дисциплинарное взыскание и сняв его с должности председателя кассационного состава судей. Года два он со мной не здоровался. Обиделся!

Элина БОРИСОВА