Краснодар стремительно раздвигает плечи. Скажи двадцать лет назад, что в нем будет скоро жить более миллиона с четвертью населения, вряд ли кто бы поверил. Но реальность оказалась еще более удивительной. В Краснодаре живут уже более одного миллиона трехсот тысяч горожан. Появляются новые улицы, микрорайоны, торговые центры, парки и скверы, учреждения здравоохранения и культуры. Старожилы города обеспокоены, как бы за новоделом не затерялись дорогие их сердцу старые названия улиц, переулков, домов.
Всегда ли мы задумываемся о сохранении памяти минувшего, за которым неповторимая жизнь наших пращуров?
Помню, в девяностые годы в Москву приехали потомки Елисеева, хозяина самого известного магазина в Москве. Спросили у прохожего, как пройти в магазин, который когда-то носил имя Елисеева.
— Так его все москвичи знают,— услышали он в ответ. И этот ответ был для них как музыка. Оказывается, не забыто имя их деда и его детище. Там же и сегодня находится гастроном, хотя и не носит громкой фамилии его основателя.
Многие ли краснодарцы помнят старые названия улиц своего родного города, парков, скверов, бульваров, домов, дворцов? Предыдущая власть, которая учила нас, что история России начинается в октябре семнадцатого года, не способствовала сохранению исторической памяти. Это считалось вредным пережитком. Стоит ли удивляться, что большинство из нас не помнят, не знают своих ближайших дедов? Что уж говорить о более отдаленных временах!
И разве дело только в предках? Разве мало значат для нашего самосознания имена, названия улиц, тех же знаменитых домов в Краснодаре, как нынешний музей изобразительных искусств или нынешнее здание госбанка и некоторых других? Они не имеют истории, безымянны для большинства из нас. А жаль. Назовите улицу именем атамана Рашпиля, именем атамана Белого и других славных сынов Кубани — и не надо будет спрашивать: «Что в имени тебе моем?» Будет и так понятно. Как понятно будет и то, что Краснодар ныне столица Кубани, а вот улиц, хранящих в своих именах его историю, прямо скажем, маловато.
И вопрос о том, что в имени тебе моем, действительно актуален. Но были и есть в стольном граде Кубани люди, которые были озабочены, как бы не ушла, не канула в Лету история Екатеринодара. Как бы не случилось, что, когда мы опомнимся, от этой истории не останется и следа. Более тридцати книг посвятил истории столицы края замечательный человек — краевед и писатель Виталий Бардадым.
Мне довелось в девяностые годы минувшего века познакомиться с удивительной женщиной — Галиной Шаховой, простой, открытой, много лет изучавшей историю Краснодара (Екатеринодара), его улиц площадей, скверов. В моем лице она нашла человека, глубоко заинтересованного знать побольше о столице Кубани, и щедро делилась своими знаниями. Рассказывала о них на страницах одной из городских газет. Она хотела написать серию книг о городе. Успела сделать только одну — «Краснодарская улица Красная». Но в ней речь идет не только о главной улице центра Кубани, и за это огромное ей спасибо. Книга вышла без малого четверть века назад, но не затерялась. Не должна была затеряться в книжном море других. Да и как затеряться, когда ее могут использовать в качестве пособия по истории города ученики и студенты, краеведы, преподаватели истории, экскурсоводы. Автор писала свою книгу на основе архивных документов, материалов дореволюционной и советской печати, публикаций по истории Кубани, воспоминаний старожилов.
В книге очерков рассказывается об истории улицы Красной, ранее носившей имя Ростовской, но не только о ней. Книга Шаховой — это, по сути, справочник о городе, его улицах и площадях, скверах и парках. Назову хотя бы некоторые из них. Мы ходим на работу, на рынок, в магазины, просто выходим погулять и не подозреваем, что улица Орджоникидзе, например, когда-то (до 1937 года) называлась Базарной. Улица Коммунаров носила имя Борзиковской (1920). Улица Красноармейская именовалась Бурсаковской (1920), улица Советская — Графской (1920). Почитайте о них — и они перестанут быть безмолвными. Они заговорят с вами о своей не всегда простой и ясной истории. И вы с удивлением узнаете, что город, который вы, кажется, хорошо знаете, возник не сегодня и не вчера. А первые поселения людей здесь возникли, по мнению археолога профессора Н. В. Анфимова, уже во втором тысячелетии до новой эры. Другие находки археологов отодвинули историю города еще на тысячу лет в глубь истории. Зная это и многое другое из истории города, вы однажды вдруг обнаружите, что город стал для вас многозвучным, как симфония. И вы можете говорить с ними на одном языке памяти.
Интересно, что город пережил несколько планов развития и реконструкции. Упомянем об одном, самом, на наш взгляд, интересном. Коллектив градостроителей, в том числе планировщиков, под руководством профессора А. А. Юнгера в 1924 году привлекала необычность рельефа и простор, где можно было развернуться. Это было время поиска. Новое время требовало новых решений, в том числе в градостроительстве и в архитектуре. И Юнгер решительно отказался от привычных шаблонных решений. Он решил построить центр города в виде обширного парка, от которого лучами расходятся аллеи ко всем частям нового города. На холме, где ныне находится кинотеатр «Аврора», предполагалось соорудить грандиозный памятник монументального характера, господствующий над окружающей местностью и видный на далекое расстояние.
К сожалению, проект так и остался проектом. Приходится сожалеть, что такое большое свободное пространство застраивалось малоинтересными малоэтажными зданиями. А ведь какой был простор для творчества архитекторов, какой архитектурный ансамбль можно было здесь возвести!
В этом случае и старый центр постепенно переходил бы в новый, при этом сохраняя каждый свое лицо. Не случилось. Видимо, были у государства другие более важные проблемы, которые надо было решать.
Но это уже, как говорится, новые песни. Нелишне бы нам помнить и старые, то есть как зачинался Екатеринодар. В 1894 году по велению таврического губернатора, обеспокоенного тем, что при строительстве нового города Екатеринодара переселившиеся из Сечи казаки будут строиться кому как захочется, направил на Кубань из Симферополя землемера для межевания города по утвержденному губернатором плану. Войсковое правительство попросило землемера эту работу не производить. Резоны были такие. Казаки-сечевики уже понастроили себе хаты на будущих улицах, посреди дорог с самой разнообразной ориентацией. Разрушать с трудом налаживаемый быт и хаты казаки, измученные дальним переездом и ведущие полуголодное существование, не стали.
Так зачиналась будущая столица казачьего края. Сегодня это большой цветущий город удобный для жизни, работы, отдыха. Если спросить горожан об отношении к родному городу, они будут признаваться в любви к нему. И неудивительно. Удивительно другое. Проходишь по улицам города и вдруг обнаруживаешь, что на многих торговых заведениях красуются вывески со странными названиями. Особенно здесь стараются рекламные агентства. Притом что есть Федеральный закон «О государственном языке Российской Федерации». Особенно неблагополучная ситуация с баннерами и объявлениями. Почему? Что это за желание походить на Запад во что бы то ни стало? Неужели мы без Запада и правда никуда? Что за чушь! У казаков богатейшая многовековая культура, ни на какую другую не похожая. И эту культуру надо беречь. В этом самоидентичность казачества, которую время пытается размыть, снивелировать, что порой и приходится наблюдать. Не хочется быть свидетелем осколков казачьей культуры. Да, сохранение самоидентичности — процесс сложный. Но другого пути нет. Это касается и русской национальной культуры. Смотрите, что происходит на всероссийском Первом телевизионном канале. Который год идет, как канал сам преподносит, главный музыкальный проект года — передача «Голос». Все музыкальные номера звучат на английском или некоторых других романо-германских языках. И детская музыкальная программа « Голос» копирует взрослую программу. Ни одной песни на родном языке. Где еще в мире можно наблюдать подобное? В той же Германии не разгуляешься. Идет строжайший учет звучания на иностранных для страны языках. И немецкие дети слушают по телевизору песни на родном языке. При нынешнем положении дел на телевидении хочется спросить: а кто будет заниматься воспитанием патриотизма. Воспитание — это не пропаганда: надо любить, холить родное и т. д.
Воспитание начинается с любви к родному языку, родной культуре, родному краю. А не с агиток. Ими много не воспитаешь. Любовь насильно не привьешь. Это азы. Почему же мы их не учитываем? Слушаешь иных наших политиков и диву даешься. Если он знает пару слов на иностранном, он их обязательно употребит в своем выступлении с трибуны или с экрана. Мол, знай наших. Мы не языковеды, но и не лыком шиты. А дети слушают и усваивают. Родной язык знать необязательно — важнее другие. Я видел такую родительскую парочку с двумя детьми. Летела со мной в одном самолете из Германии на Кубань — в гости к родным. Девочка лет пяти то и дело заговаривала на родном русском. И молодая мамаша ее строго прерывала и требовала говорить по-немецки. Девочка упрямилась, говорила, не хочет разговаривать на другом языке — хочет на родном, русском. Но мать была неумолима. Девочка плакала. Пассажиры оглядывались. Одна пожилая дама не выдержала и подошла:
— Что же вы, басурмане, издеваетесь над ребенком?
— Мы намерены жить в Германии. А для этого надо, чтобы дети знали немецкий. Вот мы и учим их немецкому. Без него карьеры в Германии не сделаешь.
—А захотят ли ваши дети, повзрослев, непременно жить в чужой стране? А может, захотят на Кубань? И что тогда? Приедут на родину безъязыкие? Будут учить родной язык? Не глупо ли? Дети должны сначала усвоить с молоком матери родной язык, а уж потом браться за другие. Посмотрите, русские эмигранты первой волны уехали век назад на Запад. А их дети и внуки сохранили русский язык во всей чистоте и силе.
Так оно и есть. Я был потрясен в свое время, прочитав, что наш, российский военный Черноморский флот вместе с семьями обосновался после Гражданской войны в Бизерте, что в Северной Африке. Детей учили по школьной программе русскому языку, русской истории, географии, другим предметам. Вот это и есть воспитание патриотизма.
Однажды мы с товарищем шли по центру Парижа. У одного из магазинов дверь была распахнута. Ее, видимо, хозяин, симпатичный мужчина с русыми волосами и рыжей бородкой, с улыбкой смотрел на нас. Когда мы проходили мимо, он окликнул нас на чистейшем русском языке.
— Какими судьбами русские оказались в Париже?
— Туристы.
— Впервые слышу, чтобы из России приезжали туристы на Запад.
— Мир меняется. Мы тоже.
Мы разговорились. Оказалось, симпатичный мужчина, косая сажень в плечах,— истинный русский богатырь. Окончил Сорбонну, отделение славистики. Его мальчиком вывезли из России во Францию. В России его отец занимался продажей зерна и муки в Самаре. Знал пять языков. Но дома разговаривали только на русском.
— Мои дети тоже прекрасно знают родной. И их дети — тоже,— подытожил русский, живущий в Париже, но не утративший русских корней.
А многие из нас на родине стремятся их утратить! Грезят Америками и Германиями. Им бы нелишне помнить слова княгини Голициной. На вопрос о том, что она думает об Америке, княгиня ответила: «Это жестокая страна». Притом что в Америке она не бедствовала. Как говорится, не хлебом единым жив человек.
Однажды в Дании, в порту Копенгагена, на пристани, к нам, сошедшим на берег с российского судна, подошел мужчина и на русском спросил, нет ли среди нас кого-нибудь с Кавказа.
Оказалось, в войну он попал в плен. Освободили американцы. Они уговаривали остаться на Западе, уверяя, что в России бывших военнопленных ждет лагерь. Тяжелые работы в шахтах, на рудниках, на торфоразработках. Кто-то не поверил и вернулся на родину. А он остался. Теперь, говорил он, согласился бы на всё, только бы увидеть хотя бы одним глазом восход солнца над Алагиром в Северной Осетии. Там его родной дом. Родственники.
Подобные речи я слышал на Западе и от других бывших граждан России, волею судеб оказавшихся за рубежом.
Что в имени тебе моем? Всё. Русское имя. История России, история твоих родителей. Тополя под окном. Речушки за огородом. Цените родное. Нет ничего дороже его.
Виктор БОГДАНОВ
