Жительницу Адыгеи лишили возможности ухаживать за своей престарелой матерью — и она обратилась в Верховный Суд РФ.
Жизнь порой подбрасывает такие сюжеты, что ни одно кино не сравнится. Об этой истории мы рассказывали в материале «Куда уходят бабушки», опубликованном в «Аргументах недели» (№6 (599) от 15.02.2018), но тогда мы не указывали ни имен, ни фамилий по просьбе главной героини «бытового триллера» Симы Наток: «Не хочу лишней огласки — может, всё уладится». Не уладилось. И теперь Сима стучится во все двери, шлет письма в высокие инстанции, вплоть до президента России.
— Я у своей матери одна, кроме меня у нее не было детей. Мама сильно болеет. У нее онкология, нарушение мозгового кровообращения, проблемы с сердцем. Как дочь я за ней ухаживала и представить не могла, что наши отношения будут кому-то интересны. Но произошло так, что чужие люди выдали себя за сводных родственников и сумели войти в доверие к моей матери, пользуясь преклонным возрастом и болезненным состоянием, что отражается на ее психическом здоровье. Под их влиянием мама перестала общаться со мной и своими внуками, стала агрессивной и замкнутой. Она даже написала заявление на меня и моего сына, что мы издеваемся над ней, хотя в момент описываемых событий даже не были рядом. Да хоть кого спросите, у нас подобного в принципе случиться не может, потому что уважение к старшим и особенно к родителям у нас в крови,— объясняет Сима Наток.
А в апреле 2017-го Симу вызвал участковый по другому заявлению матери. Суть жалобы: якобы престарелая женщина неоднократно требовала, чтобы дочь выдала ей доверенность на право собственности двумя домами и земельным паем, все медицинские выписки и даже бумаги о реабилитации родственника, который был репрессирован в сталинские времена, но Сима Наток, являющаяся ее официальным опекуном с 2000 года и единственной наследницей по завещанию, этого не делала.
— Все документы я отдала прямо в кабинете участкового. А потом кошмар продолжился,— вспоминает Сима Наток. — Вскоре я узнала, что под влиянием новых «родственников» мама написала заявление и меня лишили права опеки и наследования. Все попытки встретиться и поговорить с мамой один на один тщетны: новая «сводная сестра» не отходила от нее ни на шаг. Мы видели: мама, что называется, не в себе. К этому давно были медицинские предпосылки, но мы, как и все нормальные люди, не хотели верить, что близкий человек психически нестабилен, и списывали всплески агрессии на характер и возраст.
Однако, лишившись не только наследства, но и святого права ухаживать за мамой, Сима поняла, что в данной ситуации есть только один выход: признать самую близкую родственницу недееспособной по психиатрической линии и вернуть право опеки.
С заявлением обратилась в Тахтамукайский районный суд Республики Адыгея. Экспертизу провели за считанные часы и выдали заключение, что у матери Симы Наток есть органическое расстройство личности, но она вменяема. На основании экспертизы суд в иске отказал. Такая же судьба постигла и апелляционную жалобу.
Тогда Сима обратилась в Саморегулируемую организацию судебных экспертов в Москве, чтобы там дали заключение на экспертизу местных врачей. Выводы столичных специалистов камня на камне не оставили от выводов, сделанных в Адыгее.
Из рецензии: «Выводы экспертов вызывают сомнения в их объективности, так как:
— экспертами произведена заведомо ложная установка диагноза F07.0, выставленного поспешно, безосновательно, неаргументированно и неграмотно;
— необоснованно и неверно даны ответы суду по психическому состоянию пациентки;
— проигнорированы структурность и методичность экспертного заключения;
— грубо нарушен закон „О государственной судебно-экспертной деятельности РФ”».
Вывод: «Заключение… произведено с грубыми нарушениями действующего законодательства, без соблюдения нормативно-правовых актов, регулирующих проведение судебно-психиатрических экспертиз, без указания методик проведения данного вида исследований, без должной степени ответственности, честности и внимания к подобным типам экспертиз, ссылаясь только на собственные субъективные суждения, без применения современных научных познаний, что является основанием для назначения повторной судебной экспертизы».
— Но суд не учел наших доводов. Более того, судья запретил присутствовать на процессе представителям прессы, хотя заседание было открытым. Ходатайство же о привлечении в качестве свидетеля специалиста Саморегулируемой организации судебных экспертов сначала было отклонено, а впоследствии и вовсе пропало из дела. Все эти странности, на мой взгляд, неслучайны. Может, я чего-то не понимаю, но разве для установления истины суд не должен выслушать все аргументы? В общем, очередной отказ в удовлетворении моего заявления я приняла довольно спокойно. Понимала, что добиться правды можно только на самом верху. Сейчас мы подали заявление в Верховный Суд Российской Федерации,— говорит Сима Наток. — Но то, что я пережила за последнее время, сильно подорвало мою веру в справедливость. Тем не менее я продолжу бороться. Пойду до конца, вплоть до Европейского суда по правам человека. Я хочу вернуть маму. Уверена, будь она здорова, то тоже боролась бы за меня.
Из обращения С. Наток к президенту РФ:
«Тяжелобольной инвалид, ветеран труда находится в этом преступном логове, не получая никаких госпитализаций. Ее адвокат блокирует мою мать от нас даже в здании суда, не допуская к ней.
Владимир Владимирович, прошу Вас помочь мне привлечь к уголовной ответственности всю эту преступную группу, чтобы я могла вернуть свою мать домой, если она до этого доживет».
Илья ПРИВАЛОВ
