Писатель, профессор, академик Международной академии здорового образа жизни, заслуженный работник здравоохранения Кубани Григорий Шевченко так говорит о себе: «Меня приняли в комсомол, и он стал для меня не только школой, но и навигатором, маяком и патроном, определив судьбу».
Сирота, пономарь… и «ветврач»
— Я вступил в ряды Ленинского комсомола в 1948 году, но до этого судьба обошлась со мной, казаком станицы Переясловской, сурово: в пять лет остался сиротой — папу-объездчика расстреляли троцкисты в Брюховецкой, старшие братья Леша и Миша тоже погибли, мама была кухаркой в бригаде и тоже умерла. Так что с 1937 года я живу своей головой на плечах. Меня и сестер Шуру и Любу забрала к себе бабушка, жившая с дочерями Полей и Килей, и пристроила служить в церковь: «Гриша, у нас пономаря нет. Послужи, потом закончишь духовую семинарию и будешь править Россией как Сталин». Вот перспектива… А мне так хотелось учиться! — вспоминает Григорий Тимофеевич.
Гриша служил в храме, пас овец и коз церковного старосты да «зроблял на трех четвертых сотах» бабушкиного огорода. Однажды в пятницу на первой неделе Великого поста настоятель храма — отец Иван узнал, что Гришка-пономарь не удержался от скоромного, да и побил пацаненка, надорвав ухо. Мальчишка прибежал к бабушке весь в крови: «Кто тебя так?» — «Отец Иван» — «Да як же так? Ну, да Бог ему судья». Так Гриша ушел из церкви в пастухи и три года пас овец, пока его ровесники ходили в школу. Раз бегут мимо Гриши девчонки с портфелями: «Ты, Гришенька, хороший, но зазорно с тобой, пастухом, гулять». Как парня это задело!
В стаде у Гриши были и баранчики бригадира Михаила Кирилловича: «Скажи, парень, ты знаешь, кто бы их мог покастрировать?» — «Да я могу» — «А жить потом будут?» — «Та я ж умею!» Так пошла молва по станице о Гришке-ветвраче. Как-то раз попадаются ему навстречу те самые девчонки, что позориться рядом с ним не хотели: «Гриша, так ты, оказывается, мастер. Чего ж молчал?» — «Идите, идите себе, девчата, не любы вы мне». А уже когда шла война и все мужчины ушли на фронт, Гриша Шевченко оказался в колхозной бригаде, где смотрел за лошадьми: так в 1943 году начался его трудовой стаж.
…Григорий Тимофеевич вспоминает, как фашисты входили в их станицу: «Иду с собакой Розой за стадом, а со стороны Каневской — гул самолетов, и вдруг пулемет как застрочит! Бегу домой — там тетка Киля только подоила корову. Тут появляется немец: «Яйко, млеко, шнель, шнель!», а наш козел его рогом в бок как боднет! Фашист его из автомата и уложил. Немцы стояли у соседки Ирины Васильевны. Как-то они напились, так мы у них с пацанами автоматы стащили, противогазы. Если бы наши не пришли, всех бы нас к стенке поставили».
На целину!
Уже после войны Григорий выучился на тракториста и подал заявление на вступление в комсомол, а ему и отказывают: ты же в церкви служил! Заступился секретарь сельсовета: парень-сирота, так еще и казак-трудяга. Тетки Григория были верующими, и к такому повороту событий отнеслись просто: «Что нам теперь делать?» — «Как наши родители работали, так и вы» — «А тебе в комсомоле нравится?» — «Нравится» — «Тогда иди своей дорогой».
— А дальше я, как солдат Иван Бровкин, поехал на целину: только он поднимал целины в оренбургских степях, а я — целины Кубани. 1947 год, голод, засуха была страшная, и повсюду плакат с главнокомандующим Сталиным, картой СССР и надписью: «Засуху победим!». На Кубани тогда было создано несколько лесозащитных станций, у нас в станице Переясловской была имени Косычева: сажали лесополосы, делали пруды — преобразовывали природу, чтобы остановить сушь и суховеи. Брюховецкий, Каневской, Ленинградский, Выселковский районы — везде я, член комитета комсомола колхоза имени Тараса Шевченко, рожденный на улице Шевченко и сам Шевченко, закладывал сотни и даже тысячи лесополос и сеял кукурузу для ветрозащиты,— продолжает Григорий Тимофеевич.
А потом комсомольца Григория колхоз послал в станицу Ленинградскую — в школу механизаторов: учиться на комбайнера. Приехал Гриша Шевченко домой 18 июня 1951 года, а ему дают новенький комбайн «Сталин-6» и посылают убирать пшеницу, ячмень и клещевину в станицу Чепигинскую. «Проводили меня сестры, и я поехал как был — в единственном парадном костюме. Доубирался до того, что от костюма одни лацканы остались! Как-то повариха мне говорит: «Гриш, ты имей в виду, у нас тут небезопасно в бригаде — бандитов богато, тут и убивают, говорят. Только меня разве испугаешь?» — продолжает Григорий Тимофеевич.
Уже под вечер, когда домолотили, на стан подъезжает незнакомый шарабан: «А ну-ка, ребята, сгружайте хлебушек народу». Гриша Шевченко даром что рос с переясловскими детдомовцами, схватился за ломик, а за ним — и остальные колхозники: «По головам не бейте, бейте только по рукам-ногам!» — скомандовал парень. Скрутили бандитов, посадили в бестарку да засыпали пшеницей по горло — так и отвезли в правление, где их уже милиции сдали. А Грише в бригаде справили новый костюм, в котором комбайнер пошел на танцы, где и гопак ударил, и спивал, и лезгинку плясал. А 23 октября 1953 года Григорию Шевченко прямо в поле принесли повестку в армию.
Как Гриша встретил Галю
— Приехал я до дому, засыпал в хату за кроватями зерно, дал сестрам гроши и ушел служить. В армии, между прочим, тоже выступал: в части, дивизии, батальоне — однажды занял первое место на смотре-конкурсе творческих коллективов Одесского военного округа, который проходил в Одесском театре оперы и балета, за что получил грамоту ЦК комсомола и отпуск… В первый день службы нас, приехавших в городок над Днестром одиннадцать новобранцев из Казахстана, Узбекистана, Армении, Беларуси, Чечни, с Кубани, из Адыгеи, завели в каптерку — ждать командира. И к нам сначала пришел «старик», чтоб харчи отобрать, а когда не смог, то пожаловал бендеровец: «Всех вас поубиваем!» И тут началась драка, за которую пришлось потом по 25 мешков с песком всем перетаскать, зато она наш интернационал сплотила,— продолжает Шевченко.
Сначала Григорий служил в танковом полку, потом — в инженерном батальоне. Когда комсорг учебной школы воинской части №43083 уехал, его избрали на этот пост. Позже замполит школы рекомендовал запевалу-комсорга Шевченко в секретари комитета ВЛКСМ части.
— И пошло-поехало! Не по-пластунски ползаю и в окопах сижу, а стихи читаю, самодеятельностью ведаю, пою, беседы о политпросвещении провожу. Кем только не был в армии: и начфином батальона, и заведовал гарнизонной столовой. Комиссовался, приехал домой, получил карточку, а в ней черным по белому: «член партии»,— вспоминает Григорий Тимофеевич.
Вызывают Григория Шевченко в райком: на машинно-тракторной станции нужен человек в комсомольскую организацию — справишься? «Задача поставлена, приказ дан — чего же нет? Я не привык сомневаться, я боевой комсомольский работник»,— отвечает наш герой — и вперед. Члены бюро: «Шу-шу-шу, ишь какой торопистый» — и утвердили. Поехал Шевченко в Брюховецкую, откуда до его МТС в станицу Батуринскую 34 км пути по лесополосам. Один день нет попутки, второй, третий, уже и снег пошел. На четвертый Шевченко обращается к первому встречному мужику: «Здравствуйте, мне бы в Батуринскую» — «А тебе чего туда надо?» — «На службу» — «Як ты смотришь, если мы пешком?» — «А вы выдержите?» — «А як же, я две войны прошел».
Пока шли, и в речку провалились, и замерзли, да отогрела казачка черноглазая, что прибыла в МТС землеустроителем. «Так мы повстречались с моей Галей, с которой живем 61 год: сын Леша и дочь Валя — врачи, четверо внуков, пятеро правнуков»,— говорит Григорий Тимофеевич. С той самой МТС его забрали потом в райком инструктором. Однажды секретарь парторганизации проверяла выданную им справку: «Можно подсказать вам? У вас тут в бумаге ошибочка, мягкого знака не хватает». Так Григорий Тимофеевич, к тому времени уже отец, поехал учиться в педагогическое училище в станицу Каневскую, где двенадцать лет был директором школы, пока опять не забрали в крайком.
Вагончик тронется, а БАМ останется…
Григорий Тимофеевич вел идеологическую работу (ему довелось даже писать речь председателю крайисполкома Сергею Медунову на открытие Краснодарского водохранилища), принимал иностранные делегации: возил к председателю колхоза «Победа», Герою Социалистического Труда Вадиму Федотовичу Резникову, создавал самодеятельные коллективы-спутники Кубанского казачьего хора, ведал открытием домов культуры и больниц. Да и заскучал, попросился «в поле». Следующие десять лет Григорий Шевченко проработал в Тихорецком райкоме.
— Когда началась борьба за трезвость, я возглавил Краснодарскую краевую общественную некоммерческую организацию здорового образа жизни, и вот уже больше 32 лет стою во главе нее. В ее центре «Здоровье» от пагубных привычек избавились больше 1,132 тысячи человек! Как-то я читал лекцию по здоровому образу жизни для краевого актива, вместо академика Российской академии истории и политологии, доктора исторических наук, профессор Федора Павловича Зырянова. Поговорили с ним: «У тебя ученая степень есть? Давай ко мне на кафедру в аспирантуру». И в 1982 году на свое пятидесятилетие я защитил кандидатскую и стал кандидатом исторических наук,— добавляет Григорий Тимофеевич.
А еще Григорию Тимофеевичу довелось поработать на БАМе, и вот каким образом. Оценивать кубанский опыт борьбы за трезвость по совету второго секретаря крайкома, а потом и председателя исполкома краевого Совета народных депутатов Николая Кондратенко приезжал вместе с депутатами Верховного Совета СССР брат будущего ректора КубГАУ Ивана Трубилина Николай Трубилин — хирург, потом министр здравоохранения СССР, а позже зампред Совета министров СССР. Опыт приглянулся, и представлявшего кубанские достижения Григория Шевченко позвали на международную конференцию в Москву в Доме правительства на Красной Пресне с докладом о практике работы советов профсоюзов, комсомола, партийных организаций, советов трудовых коллективов по выполнению указа о борьбе за трезвость.
— После этого меня ввели в состав группы ученых, врачей и спортсменов, которые в 1989 году проехали на поезде газеты «Комсомольская правда» от Москвы до Братска и Норильска, чтобы пропагандировать здоровый образ жизни среди строителей БАМа. В свободное от лекций и встреч время довелось покататься на собачьих упряжках за Полярным кругом, рвать багульник с охотниками, пока на соседнем склоне медведица резвилась с медвежатами, увидеть, как в Нерюнгри добывают уголь открытым способом… Впечатления от Сибири, Урала и Дальнего Востока, от мощи нашей державы я описал в некоторых своих книгах. За одну из них — «Орбита долголетия» — Международная славянская организация избрала меня профессором,— говорит Шевченко.
К слову
Григорий Шевченко — автор нескольких книг, посвященных здоровому образу жизни и борьбе с наркоманией, курением, алкоголизмом: «Орбита долголетия», «Набат» (в соавторстве с сыном Алексеем Шевченко — заместителем главного врача Краснодарского краевого кожно-венерологического диспансера, врачом высшей категории, кандидатом медицинских наук, заслуженным работником здравоохранения Кубани), «Тайна жизни», «Ради счастья», «Коварство кайфа», «Драйв», «Покорение вершин» и др.
Цифры и факты
За 70-летнюю трудовую биографию и 35-летнюю научную деятельность Григорий Тимофеевич удостоен одиннадцати медалей и орденов.
Стася КУРОЧКИНА
Фото из личного архива Григория ШЕВЧЕНКО
