Юрий Гавриилович Иванов — почетный адвокат России, более тридцати лет является членом совета Адвокатской палаты Краснодарского края, возглавляет Октябрьский филиал Адвокатской палаты Краснодарского края. Хорошо известен в профессиональных кругах как опытнейший адвокат. Награжден орденом и многочисленными медалями Федеральной адвокатской палаты, медалью Министерства юстиции РФ.
Член Союза писателей Ю. Г. Иванов издал семь книг стихов и переводов.
В «родной» дом за баночку горчицы
Вот какую историю из своей адвокатской практики рассказал Юрий Гавриилович.
«Твой дом — тюрьма!» — все мы помним эти слова из фильма «Берегись автомобиля», сказанные в зале суда персонажем в исполнении артиста Анатолия Папанова своему зятю. Оказывается, в жизни так тоже случается.
История эта произошла еще в годы существования СССР. Адвокат был направлен заведующим юридической консультацией в районный суд, чтобы провести дело в порядке госзащиты, то есть бесплатно: денег на оплату работы адвоката у клиента не было. Адвокат ознакомился с материалами уголовного дела в канцелярии суда и понял, что такого казуса в его практике еще не было. Впрочем, всё по порядку.
Из уголовного дела следовало, что клиент — завсегдатай мест заключения. Из прожитых шестидесяти лет половину он провел за решеткой. Он не был убийцей, насильником или каким-либо садистом — он был «профессиональным» вором.
Нужно пояснить, что в те годы УК РСФСР содержал две статьи «Кража»: статья 89 — кража государственного или общественного имущества и статья 144 — кража личного имущества. В обеих этих статьях была третья часть, которая грозила виновному внушительным сроком лишения свободы: от четырех до десяти лет или от пяти до пятнадцати лет колонии в зависимости от принадлежности имущества — государственного или личного. Наказывались по третьей части этих статей, в частности, лица, «признанные особо опасными рецидивистами», причем подсудимый уже должен был ранее быть признанным таковым по другому приговору.
Вор, о котором идет речь, отбыл очередной срок в колонии «от звонка до звонка», ибо особо опасных рецидивистов досрочно никогда не выпускали. Когда он вышел «на волю», у него имелись какие-то небольшие деньги, их хватило, чтобы пить неделю «плодововыгодное» вино, или бормотуху (так называли тогда плодово-ягодные вина, произведенные из фруктов и ягод, которые стоили дешевле виноградных вин), прячась и ночуя в подвалах, на чердаках или на кладбище. Потому что на свете у него никого и ничего не было: ни семьи, ни детей, ни жилья — абсолютно ничего! Когда кончились малые деньги, выданные ему при выходе из колонии, он понял, что воля — это для других, а его дом — тюрьма. Ему уже ничего не хотелось в этой жизни, он чувствовал, что уже стар, на прежние «воровские дела» не тянуло. Всё, чего он хотел,— это покоя. Поэтому пора было возвращаться.
Но тюрьма (так называют до сих пор СИЗО — следственный изолятор) не городской парк, в который запросто можно зайти и выйти, когда захочется. Чтобы попасть за решетку, нужно совершить противоправное деяние. Долго размышлять он не стал. Зашел в магазин, взял с витрины баночку горчицы ценой 30 копеек, не заплатив за товар, вышел на улицу, достал «Беломор», присел на корточки (сколько лет он так просидел на пересылках, на перекличках!), закурил и стал дожидаться милиции — он видел, что продавщица позвонила туда.
Прибыл наряд, посмотрел его справку об освобождении и отправил в КПЗ (камера предварительного заключения) — так раньше назывался нынешний ИВС (изолятор временного содержания), стоящий на одном и том же месте лет пятьдесят или больше.
Дело было простым: следователю нужно было дождаться необходимых документов (копий прежних приговоров, характеристик из колонии и других бумаг) — вину вор, конечно, полностью признал. Оставалось дождаться, когда всё будет собрано, составить обвинительное заключение, утвердить его у прокурора района, а тот направит дело в районный суд.
Немолодой судья, которому отписали рассмотрение этого дела, тоже был удивлен фабулой преступления. В суде во время слушания дела он смотрел на подсудимого безо всякой неприязни, даже с тоской в глазах: он видел перед собой человека, судьба которого могла быть совсем иной, не пойди он в молодости с дружками «на дело»,— так и прошла вся жизнь «за колючкой»…
Перед прениями сторон был объявлен перерыв, в кабинете судьи собрались участники процесса (прокурор и адвокат). Судья извиняющимся тоном сказал адвокату: «Вы же понимаете, что я не могу ему дать меньше пяти лет?» — «Понимаю,— ответил адвокат. — И вас понимаю, и подсудимого понимаю».
Прошли прения сторон. Подсудимый отказался от последнего слова («О чем тут говорить!»). Спустя какое-то время суд огласил приговор: пять лет лишения свободы с содержанием в колонии особого режима. Другого приговора подсудимый и не ожидал — другой приговор ему и не был нужен! Конвой отправил его в СИЗО, потом он попал «на зону».
Заметим, что профессиональные воры, да еще и признанные особо опасными рецидивистами за свои воровские дела, самые уважаемые люди в «блатном мире»: у них ведь «золотые руки». А это значит, что в колонии такого вора ждет лучшее место в бараке, лучшая пайка, лучшее, чем к другим, отношение осужденных. А большего ему ничего и не нужно. Жизнь подходила к концу, и у него опять было то, что необходимо каждому человеку: постель, одежда и обувь, выданные в колонии, трехразовое питание, курево, уважение окружающих зэков. А что еще нужно человеку, жизнь которого прошла за решеткой, чтобы спокойно встретить старость, а может, и смерть?..
Элина БОРИСОВА
